Об этом было объявлено вчера, и новость взбудоражила меня не меньше, чем журналистов, но совсем по другим причинам. Мне очень хотелось обсудить тему с Эми. Но вчера я не стал пытаться встретиться с ней — требовалось некоторое время, чтобы переварить информацию. Эми уверяла, что Маргарет не пойдет на выборы, и вдруг я узнаю, что, оказывается, еще как пойдет. Более того, она неведомо как заручилась поддержкой Тедеско.

Многое указывало на некий сговор между Маргарет и Эми с самого начала. Именно поэтому они так интересовались маленькой черной книжкой. Именно поэтому кто-то передавал Ким Бинс фотографии клиентов борделя. Своего рода замаскированное предупреждение конгрессмену Тедеско, что его фотография станет следующей, если он не будет послушным мальчиком.

И если это правда, то замысел, конечно, блестящий. Они выпихнули мэра из его кресла, а затем стали шантажировать главного кандидата, чтобы кресло досталось не кому-нибудь, а Маргарет.

Я размышлял об этом весь вчерашний вечер. Мысли не покидали меня и весь сегодняшний день. Все указывало на то, что Эми совсем не такая, какой я ее считаю. Значит, Эми способна не только на шантаж, но и на убийство?

«Мне нужно с тобой поговорить», — сказала Эми по телефону пять минут назад. Ну вот, мои подозрения оправдались. Все сходилось. Я стал возражать, произнес что-то саркастическое, но она настаивала: «Мне нужно с тобой поговорить».

Почему я поехал к ней? Почему не выключил телефон? Или, например, почему не обругал ее по телефону и не сообщил, в чем ее подозреваю?

Ответ прост. Потому что я не был готов в это поверить. Мне хотелось думать, что Эми, которую я знал, действительно окажется той самой Эми — женщиной, которой я доверял.

«Я сейчас приеду», — пообещал я. Не очень-то хитрая игра с моей стороны. В моем активе отсутствовал элемент неожиданности, в то время как у нее он имелся. Я не знал, что ждет меня в ее квартире. Я понимал, что направляюсь прямехонько в ловушку, которую она для меня подготовила.

Я подъехал к ее дому, подошел к двери подъезда под навесом. Я уже довольно хорошо знал здание. Там было несколько входов. На подземную стоянку можно попасть на лифте из вестибюля. Задняя дверь вела на площадку с мусорными баками. Кроме того, на любой этаж можно подняться не только на лифте, но и по лестнице. В общем, при необходимости в здание вполне можно было войти незаметно.

Я мысленно представлял себе, как бы я это сделал. Прошмыгнул бы в один из дополнительных входов, отпер бы отмычкой ее дверь и тем самым обеспечил бы себе хоть какой-то элемент внезапности. Пусть даже маленький.

Но я не стал делать ничего подобного. Я принял другое решение — дать Эми возможность почувствовать стыд.

Я нажал на кнопку переговорного устройства, и оттуда донесся ее голос.

— Это я, — сказал я.

Послышалось жужжание, и дверь подъезда со щелчком отворилась. Я почувствовал дуновение воздуха из образовавшегося проема.

Распахнув дверь, я прошел через коридор и поднялся на лифте на этаж, где находилась квартира Эми.

Прошел по пустому коридору, остановился у ее двери и прислушался.

Затем постучал костяшками пальцев по двери.

Она чуть-чуть приоткрыла дверь и посмотрела на меня своими ангельскими глазами. Затем зыркнула по сторонам, чтобы убедиться, что я один.

Я был один.

Мой заряженный пистолет поставлен на предохранитель, но я один.

Я не понимал, можно ли сказать то же о ней.

97

Эми приоткрыла дверь и отошла назад.

Я зашел в квартиру и притворил за собой дверь. Притворил, но не закрыл на замок. Иногда ведь возникает необходимость срочно дать деру.

Я снял зимнюю куртку и отшвырнул ее в сторону, оставшись в спортивной кофте и голубых джинсах — то есть в той одежде, в которой находился сегодня на работе.

Эми отошла еще на шаг назад.

— Где она? — спросила она дрожащим голосом.

Я не понял, что она имеет в виду.

— Маленькая черная книжка, — пояснила Эми. — Где она?

Я покачал головой.

— Мы, похоже, вернулись к тому, с чего начали, Эми.

— Это не ответ.

— Сначала я задам вопрос тебе, — сказал я. — И ты на него ответишь.

Ей не понравилось мое заявление, и она прищурилась. На лице появилось выражение обиды, замешательства и еще, пожалуй, страха.

— Почему источник Ким не появился? — спросил я. — Ким пришла на место встречи, чтобы получить очередную еженедельную компрометирующую фотографию. Я наблюдал за ней. Информатор на встречу не пришел. Почему?

Эми покачала головой:

— А я откуда знаю?

Я подошел к столику в ее маленькой кухне и стал ощупывать ладонями крышку снизу. Затем взял стоящую на столике сахарницу и заглянул внутрь. Потом ощупал пальцами фотографию Эми и ее родителей, отдыхающих на пляже где-то на юге.

Я обшарил подобным образом всю кухню: полки, кофейник, бутылочки со специями, поваренные книги. Ощупывал все так, как ощупывают женщину во время предварительных ласк.

— Что ты делаешь? — не выдержала Эми.

— Кто-то предупредил информатора. — Я провел ладонью сверху по холодильнику. — Он знал, я буду следить за Ким.

Я направился мимо Эми к дивану, и она отступила в сторону, пропуская меня. Я быстренько ощупал диван — в том числе и лежащие на нем подушки, — взял вазу с искусственными цветами, вытащил, заглянул внутрь и запихнул цветы обратно. Затем я по миллиметру изучил все фотографии в рамках, стоящие на журнальном столике.

— А-а, я поняла, — догадалась Эми. — Единственным человеком, который знал, что ты следишь за Ким, была я. Стало быть, я и предупредила информатора. В первую очередь это означает, что я знала, кто он. А еще можно сделать вывод, что схему контролировала именно я.

Я посмотрел на Эми и увидел обиду в ее глазах. Она была для меня женщиной, которую я любил всем сердцем, но не знал, могу ли ей доверять.

Догадавшись о моих подозрениях, Эми словно лишилась дара реча: она ничего больше не говорила. Прошло довольно долгое время. Мне очень хотелось доверять Эми — так сильно, что даже кости заныли.

Мы оба не знали, что сказать. В комнате стало так тихо, что я услышал тиканье висящих на стене часов, когда минутная стрелка передвинулась на одно деление вперед.

Я обернулся и посмотрел на часы. Маленькие симпатичные настенные часы. На фарфоровом фасаде — изображение петуха и вычурные римские цифры.

Я подошел к часам и поднял руки, чтобы дотянуться до них. Спортивная кофта, соответственно, приподнялась.

— Ты пришел с пистолетом, — проговорила Эми, увидев кобуру.

Я аккуратно снял часы с гвоздика. Они работали на батарейке. Декоративная вещица во французском провинциальном стиле прекрасно вписывалась в интерьер квартиры. Я повернул часы тыльной стороной к себе и обнаружил то, что искал.

Маленькая квадратная штучка. Даже если бы ее и нашли (хотя предполагалось, что никто не найдет), она вполне могла сойти за отсек для батарейки или что-нибудь в этом роде.

Жучок. Беспроводное подслушивающее устройство.

Внезапно я почувствовал ненависть к самому себе.

Очевидно, не только Эми знала, что я слежу за Ким. Тот, кто установил подслушивающее устройство, слышал наш разговор, когда мы обсуждали здесь, в этой же комнате, план дальнейших действий.

Слышал он и множество других разговоров.

Я снял жучок с часов и положил его на раскрытую ладонь. Эми увидела его — и ее глаза расширились. Она знала, что это такое. В течение нескольких лет она была федеральным прокурором, а федералы любят использовать подобные штучки.

Эми нахмурилась и схватилась за сердце. Видимо, она была шокирована фактом, что чужой человек тайком пробрался в ее квартиру, установил жучок и мог слышать все, о чем говорилось в квартире.

Я бросил жучок на пол и растоптал каблуком ботинка.

— Извини, что сомневался в тебе, — заговорил я. — Мне следовало доверять тебе.